Конечно же, город с таким названием не мог начинаться ни с чего, кроме крепости. Её заложил в 1817 году генерал Алексей Ермолов, очерчивая Сунженской укреплённой линией непокорный Кавказ. По-чеченски Грозный и ныне называется Сольжа-Кала, то есть Сунженская крепость. Крепостью и остаётся Город в глубине души, не убиваемой ни бурами нефтяных магнатов, ни вакуумными бомбами российской армии, ни ковшами экскаваторов кадыровской родни.
Ну а в крепость ведут ворота:
Те, что на кадре выше — ещё советские, встречают у Бакинки (как тут по старой памяти называю трассу «Кавказ»), с юга обходящей город по касательной. Те, что на кадре ниже — очевидно новые, и ведут на восток: в Аргун, Гудермес, Шали и Чёрные горы Ичкерии. Рядом с этими воротами — и легендарная «Лентa», единственный в Чечне сетевой супермаркет и единственное же место, где в утренние часы продают алкоголь.
Гораздо интереснее эти ворота смотрятся снаружи — под левым пилоном там стоит надпись «Грозный», в буквах которой просматриваются фотографии Города разных эпох: дореволюционных домиков, обгорелых руин, нынешних небоскрёбов. Но увы, заснять ворота мне удавалось только изнутри — снаружи я видел их неизменно в сумерках. За воротами встречает Земшар с Полумесяцем на орбите, до недавнего времени опоясанный надписью «Грозный — центр мира», смысл которой так же многозначителен, как и название «Война и мир».
Арки, стелы, глобусы — при желании, о грозненских воротах можно было бы собрать отдельный пост:
В центре крепости же возвышаются башни — из любой точки Грозного, да и за многие километры из окрестных степей просматривается «Грозный-Сити» из 5 высоток от 56 до 145 метров. Это уже в чистом виде региональный гонор — в 2007-11 годах, когда всё это строилось, более высокими зданиями в России могли похвастаться только Москва да Екатеринбург. С тех пор, правда, подтянулись ещё Питер, Владивосток, Ростов-на-Дону и Саратов, да и в общем как-то оказалось, что в наши дни не такое уж трудное дело соорудиться небоскрёб.
Высочайшая башня «Олимп» в 2013 году успела сгореть и при восстановлении сменить имя на «Феникс», но нам куда интереснее 120-метровая башня бизнес-центра, краешек которой тут выглядывает правее. На её дверях давно уже стала своеобразной достопримечательностью вот эта табличка, а в фойе в тихом тёмном закутке расположена касса — за 100 рублей любой желающий может подняться на одну из высочайших смотровых площадок России.
Неспешный лифт привозит на 28 этаж, а тяжёлая дверь выводит на лоджию, опоясывающую 3/4 здания — закрытый сектор обращён в сторону резиденции Рамзана Кадырова, которую категорически запрещено снимать. Туристов, однако, пускают ещё выше, на вертолётную площадку, где за покоем атамана следит рыжебородый кадыровец в штатском. Оттуда и полюбуемся городом по часовой стрелке — каждый следующий вид будет правее предыдущего.
Сначала посмотрим на юг — именно в этом направлении лучше всего видно, как Грозный устроен. Высокие башни пусть не обманывают — столица Чечни представляет собой целый океан приземистого частного сектора, а большая часть многоэтажек группируется вдоль тройки улиц, меняющих названия по разные стороны Сунжи. Слева — улица Асланбека Шерипова, сохранившая советское название в честь предводителя красных чеченцев.
В середине, правее белого каре Чеченского университета (основанного в 1938 году как пединститут) протянулась тихая Санкт-Петербургская улица. На карту своего города Кадыров нанёс это название тогда же, когда на далёкой окраине Петербурга появился Кадыровский мост: прежде она называлась Интернациональной. Ну а справа — главная ось Грозного, и как при Советах этот проспект не мог не носить имя Ленина, так и в послевоенной Чечне он может называться только и никак иначе проспектом Ахмада-хаджи Кадырова:
Вдоль этих трёх улиц в город и приходила война, и из районов вдоль них — все те жуткие кадры с ошарашенными людьми, горелыми танками и крошевом руин. Цветочный парк у подножья Сити разбит на месте нескольких не подлежавших восстановлению кварталов, но была бы здесь не Россия, если бы из развалин не подняли храм — одним из самых заметных (и вдобавок явно старейшим) среди зданий до мозга костей мусульманского города остаётся собор Михаила Архангела, начинавшейся как казацкая церковь в 1868 году.
Дальше видны ещё одни ворота — Грозненский путепровод пересекающей проспект железной дороги. Одну его сторону отмечает надпись «Пусть восторжествует справедливость», другую — «Он ушёл непобеждённым». Кто «он», чеченцы и русские не сходятся во мнении: для одних это, конечно же, взорванный на стадионе ровно 17 лет назад Ахмат, а для других — командовавший Первой кампанией генерал Анатолий Романов, тоже взорванный прямо под этим мостом 6 октября 1995 года. За путепроводом раскинулось другое место из новостей — площадь Минутка, от довоенного вида которой не осталось, натурально, ничего. Долгое время это был просто гигантский пустырь с автокольцом, но теперь на нём строятся многоэтажки-«ворота» пугающе ближневосточного вида:
Но переведи взгляд чуть вправо и влево — и будет лишь хаос крыш частных домиков, уходящий за горизонт. Левее проспекта из этих торчит торчит новодельная толстая башня — часть развлекательного комплекса на даже не различимом отсюда Чернореченском пруду, который чеченцы гордо зовут Грозненским морем. Башня явно строилась с расчётом на восприятие из Сити — только в эту сторону из Грозного виден Кавказ:
По большей части скрытый Сунженским хребтом, образующим южную границу города. В балках этого хребта, на Новогрозненских промыслах, в 1910-20-х годах добывали нефть англичане из Royal Dutch Shell, а номерные посёлки-«участки» были примечательны Английскими домами, доломанными пару лет назад при восстановлении города. С 2019 года достопримечательность того района — «Лестница в небеса», смотровая площадка на Гребне, особенно зрелищная по ночам. Но я, увы, на неё не доехал.
Теперь посмотрим перпендикулярно городской оси, вдоль Алханчуртской долины, меж двух Гребней уходящей к Кабарде. Этот вид в Грозном самый трагический — вон те бескрайние пустыри с одинокими трубами остались от крупнейшего, наряду с Омском и Уфой, нефтехимического комплекса во всём СССР. С середины ХХ века заводы работали на привозном сырье, и потому независимой Ичкерии нужнее были в качестве металлолома, а для российской армии превратились в такую же мишень, как и жилые дома. Но дома государство восстановило, а вот нефтегазовые компании в Чечню теперь и палкой не загнать — из всей грозненской индустрии восстановлена лишь небольшая ТЭЦ.
Ближе видна железная дорога, по которой в 1893 году сюда и пришла индустриализация — вокзал и первая скважина в Грозном, на виднеющихся вдалеке белым пунктиром Старых промыслах, появились с разницей в несколько месяцев. До войны линия тянулась сквозь Грозный из Беслана в Гудермес, но теперь здесь тупик, причём — со стороны Гудермеса: от Моздока до Грозного поезд описывает форменную спираль. Вокзал 1890-х пережил войну, но пал жертвой борьбы за мир — вон те краны у правой границы кадра торчат на его месте. В 2017 та же участь постигла вокзал в Гудермесе, и как и там, скоро на его месте вырастет что-то большое и блестящее.
Стройплощадка на переднем плане же символизирует Ахмат-Тауэр — жить во втором по высотности городе России Разману явно понравилось, поэтому с 2016 года напротив «Грозный-Сити» по проекту авторов дубайской «Бурдж-Халифа» строится небоскрёб наподобие вайнахских башен, в котором будет 102 этажа и 425 метров.
Прогресс строительства можно оценить невооружённым глазом — он нулевой. В отличие от внешне почти готового ТРЦ «Грозный-Плаза» с мостом-в-никуда над быстрой коричневой Сунжей:
За которой город продолжается всё таким же одноэтажным. На полпути от центра до вокзала, в бывшей Грозненской станице Терского войска, примечательна мечеть Дени Арсанова, с перерывами на войну строившаяся в 1989-2014 годах. Проводниками ислама в Чечне считаются мятежные шейх Мансур и имам Шамиль, но как бы не больше тут сделали миролюбивые суфийские проповедники — Кунта Кишиев (адепт багдадского ордена Кадырия) и Дени Арсанов (адепт бухарской Накшбандии).
Первый проповедовал в Кавказскую войну и в конце концов был арестован, второй был крупнейшим чеченским просветителем начала ХХ века, на горских съездах после революции представлял в одном лице интеллигенцию и духовенство, а убит был в 1918 году казаками, когда после серии стычек пытался помирить их с чеченцами. Добиться строительства мечети успел на старости лет сын проповедника Ильяс:
Между тем, обозревая город, мы вновь вернулись на его ось, перспектива которой с этой стороны упирается в Терский хребет, ограничивающий Грозный с севера. Проспект Кадырова же, перепрыгнув Сунжу, превращается в ни много ни мало проспект Путина — вопреки стереотипам про «царя», пока в стране, слава богу, единственный.
По левой стороне проспекта тянется сталинская застройка, с войны разве что подрастерявшая декор. Чуть ближе, в одном с ними ряду, стоял огромный серый Реском, с подачи журналистов более известный теперь как Дворец Дудаева.
Напротив же пейзаж изменился изменился до неузнаваемости — там раскинулись огромные, переходящие друг в друга площади Кадыровых — Ахмата-хаджи и его родича Абубакра, погибшего ещё в 2001 году. Первую занимают богоугодные органы — ведь Ахмат был суфийским муфтием, когда-то объявлявшим России джихад, но объединившимся с ней против ваххабизма. За кадром остались муфтият и исламский университет, а здесь как на ладони «Сердце Чечни» — законченная в 2008 году мечеть с высочайшими в Росии (по 63 метра) минаретами.
Площадь Абубакра Кадырова — огромное пешеходное пространство, на котором сверху видна карта Чечни с границами районов и красным пятнышком Грозного: мы — натурально в геометрическом центре республики. Дальше на одной линии стоят Чеченский драмтеатр имени Ханпаши Нурадилова в советском здании (1977), Национальный музей (2012) с куполом меж 4 башен и острый обелиск Мемориала Славы имени Кадырова (2009-11), по совместительству выполняющего роль и памятника Великой Отечественной:
Санкт-Петербургскую улицу за Сунжей продолжает проспект Махмуда Эсамбаева (назван в честь чеченского танцора балета), тенистый «арбатик», на кадре выше уходящий между высоток за белым зданием Кабмина. Перед его фасадом просматривается памятник Борцам с терроризмом (2010) и типовая стела «Город воинской славы», а левее выглядывает мэрия — в основе, между прочим, уцелевшая с дореволюционных времён. Но виды на север испорчены соседними, причём более высокими башнями отеля «Грозный-Сити» (137м) и ЖК «Феникс» (145м). На последнем, обратите внимание, тоже есть смотровая площадка, а с неё не только ничего не загораживает город, так ещё и впечатляют виды прямо сквозь циферблат. Однако туристов туда не пускают:
Между башен просматривается пара университетов — мусульманский (на кадре выше с зелёными крышами) и нефтяной. Последний был основан в 1920 году, успел дать немало выдающихся кадров советской нефтянке (например, Виктора Муравленко, в честь которого есть город на Ямале), а до войны радовал глаз конструктивистскими корпусами. Восстановили его первоначально настолько уродливым, что кажется, даже Рамзану было на это противно смотреть — и вот буквально накануне поездки фасады здания были перестроены, а на месте невнятного тубуса на углу выросла вайнахская башня из стекла и бетона:
Фасад ГГНТУ глядит на улицу Сайпуддина Лорсанова, ранее Красных Фронтовиков, переименованную в честь майора милиции, погибшего в бою с террористами в 2007 году. В неё за рестораном «Глобус» и мостом переходит улица Шерипова. Мост по старинке называют Трамвайным — хотя и он сам построен заново, и трамваев в Грозном с 1995 года нет. Лучше виден, впрочем, другой мост — на Запретном острове в сунженской старице раскинулся самый настоящий восточный дворец, и думаю, вы уже поняли, кто в нём обитает.
Я, конечно же, нарушил запрет и сумел не попасться — и очень надеюсь, что после этих фоток мне не придётся с извинениями удалять эти посты:
Вся эта роскошь появилась где-то на рубеже 2000-2010-х годов, и структурой своей — парк со множеством отдельных особняков, — совсем не удивляет после шахских дворцов в Тегеране: у Рамзана есть мать Аймани, жена Медни, 4 сына, 6 дочек и 2 приёмных детей, а те уже начинают обзаводиться семьями. За воротами с парой вайнахских башен высится дворец, здорово похожий на резиденции Назарбаева или Каримова, но более всего из чудес Запретного острова впечатляет мечеть по образцу Каабы:
Их сфотографировать не так уж сложно — куда строже следят за расположенными чуть в стороне особняками:
Выходящими уже за пределы Запретного острова. Саму резиденцию окружает «буферная зона» размером примерно 1х1,5 километра, хорошо заметная на яндекс-картах характерной «брешью» в сетке панорам. Считается, что на всей этой территории запрещены любые фото- и видеосъёмка, а сами улицы за несколько кварталов от резиденции впечатляют своей пустотой. Один раз, в совершенно ничего не предвещавшем месте у Дворца культуры, мне преградил дорогу вышедший из будки неподалёку бородач, а на вопрос «Там прохода нету?» лишь очень многозначительно покачал головой.
На кадре выше хорошо просматривается мощный проспект Мухаммеда Али, до 2016 бывший улицей Кирова: Грозный среди городов России выделяется крайне специфической топонимикой в духе исламской глобализации. Однако именно на том проспекте стоит Русский театр имени Лермонтова, за которым высится Ахмат-Арена (2011) — главный чеченский стадион. К театру прилагается памятник Лермонтову (2012), но с тем же успехом театр мог бы называться Вахтанговским — Евгений Вахтангов из Владикавказа в 1904 году дебютировал как режиссёр именно на грозненских нефтепромыслах, в рабочем театральном кружке.
Отдельное здание для театра в Грозном впервые построили в 1928 году, ещё через 10 лет сам театр был учреждён официально, а Лермонтовским стал в 1941 году. Тогда же, на заре театра, в нём работал Александр Гинзбург — малоизвестный драматург, ещё не ставший бардом Галичем. В 1990-х и русская труппа покинула Грозный, и здание было разрушено войной, так что в 2005 году театр под тем же названием фактически создавался с нуля. Русский он теперь по языку и репертуару, а коллектив — почти сплошь чеченцы:
Напоследок — «выстрел» ультразумом над крышами дворца, почти строго на восток, где два Гребня сходятся к стрелке своих рек. На фоне холмов хорошо виден Аргун, город-спутник Грозного (39 тыс. жителей) с собственным Сити — на самом деле обычным кварталом многоэтажек, манхэтанном кажущимися лишь посреди сёл.
КГораздо интереснее то, что ближе — отмеченная белым храмом Дмитрия Донского (2008) военная база Ханкала, преемница ермоловской Грозной крепости, обнесённый стенами и минными полями русский город посреди Чечни, основанный в 2000 году на месте советского аэродрома. 19 августа 2002 года под её стенами погибло 127 солдат из подбитого боевиками вертолёта Ми-26, с огромным перегрузом (на борту было 142 человека) экстренно севшего прямо на минное поле. Годом ранее над Ханкалой был сбит Ми-8, на борту которого были два генерала, а вот на саму базу боевиками не удавалось прорваться ни разу за все 9 лет КТО. По переписи 2002 года в Ханкале жило 6,5 тыс. человек, и среди них было лишь 24 чеченца.
Добавить комментарий